AFP | 2024-08-20

КИЕВ -- История мужа Юлии отличается от истории большинства украинцев, попавших в плен к россиянам, судьба которых тронула тысячи людей.

Он отбывал срок за нападение в тюрьме Херсонской области, когда российские войска взяли под контроль эту территорию в 2022 году.

В преддверии освобождения территории украинскими войсками в том же году его перевезли в Россию — к отчаянию Юлии и при всеобщем безразличии.

«Я испугалась и заплакала. Как это могло случиться? Почему они забрали его? Это же незаконно, правда?» — говорит Юлия.

32-летняя женщина отказалась назвать свою фамилию, чтобы защитить безопасность своего мужа, отца ее пятилетней дочери Насти.

По данным Министерства юстиции Украины и неправительственных организаций, В 11 тюрьмах, перешедших под контроль российских войск с 2022 года, содержатся более 3 000 украинских заключенных.

Правозащитные организации сообщают, что около 2 000 из них были вывезены в Россию.

Российские власти освобождают тех, кто отбыл наказание, но их ждет нелегкий путь обратно.

Их истории — яркий пример обращения с людьми в военное время. Они часто ощущали себя изгоями, единственной поддержкой которых были их семьи и трансграничная солидарность.

«Мы вас просто пристрелим»

Юлия говорит, что Юрий никогда не рассказывал об условиях содержания в России, чтобы не волновать ее.

Однако бывшие заключенные и представители неправительственных организаций рисуют довольно мрачную картину.

Они были свидетелями жестокого обращения, ограничения доступа к лекарствам и принуждения к принятию российского гражданства.

«Они били нас просто за то, что мы украинцы», — рассказывает Юрий Пацура, приговоренный к заключению в Херсонской области за воровство.

Отчет, основанный на более чем 100 интервью, подготовленный Датским институтом против пыток и консорциумом неправительственных организаций, установил «систематический и широко распространенный характер физических и психологических пыток и других видов жестокого обращения с заключенными».

В отчете отмечается, что принудительная передача гражданских пленных России может представлять собой военное преступление.

«Они принуждали нас под дулом пистолета. Тем, кто не подчинялся, они говорили: если вы будете сопротивляться и не сядете в машину, которая отвезет вас в Россию, мы вас просто пристрелим», — говорит Пацура.

Представители российской пенитенциарной службы и уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова не ответили на просьбы AFP прокомментировать ситуацию.

«Все молчат»

Заместитель министра юстиции Украины Елена Высоцкая признала, что возвращение обычных преступников отошло на второй план по сравнению сна фоне возвращения других репатриантов.

«В приоритетном порядке возвращаются дети, военнопленные и гражданские заключенные», — говорит Высоцкая.

В прошлом году Международный уголовный суд (МУС) выдал ордер на арест президента России Владимира Путина по обвинению в военных преступлениях в связи с депортацией украинских детей в Россию.

Анна Скрипка, юрист общественной организации «Защита заключенных Украины», заявила, что работает над аналогичным заявлением в МУС, чтобы добиться справедливости и привлечь внимание к «непопулярным» осужденным.

Она обвинила украинские власти в том, что они не выполняют свои обязанности по отношению к заключенным.

«Все об этом знают, и все молчат... они просто закрыли эту тему», — говорит она.

Она работает в небольшом офисе в Киеве вместе со своим коллегой Олегом Цвили. Их разговор постоянно прерывается телефонными звонками от родственников и бывших заключенных, нуждающихся в помощи.

«Не на кого рассчитывать»

Неправительственная организация из шести человек создала сеть волонтеров, в том числе в России, готовых приступить к действиям в случае освобождения украинских заключенных.

Если заключенные откажутся принять российский паспорт, они сразу же столкнутся с проблемой: подтвердить властям свою личность.

По словам Анны, многие проводят недели в заключении, ожидая документов, позволяющих перевезти их сначала в Грузию — соседнюю страну, имеющую тесные связи как с Россией, так и с Украиной.

Затем они проводят еще несколько недель в буферной зоне на границе между Россией и Грузией, пока украинские власти подтверждают их личность.

«Они смогли подтвердить их личность и посадить в тюрьму за совершенные преступления. Но подтвердить, что они украинцы, чтобы позволить им вернуться в Украину,.. нет, этого они не могут сделать», — говорит Пацура.

В конце концов освобожденным заключенным разрешается въехать в Грузию, где им снова приходится ждать, пока власти не выдадут им проездные документы.

Пацура остался, чтобы помогать бывшим заключенным вместе с НПО «Волонтеры Тбилиси».

«Это так тяжело, когда тебе не на кого рассчитывать, когда никто ничего тебе не говорит», — сказал он.

«Как нормальный человек»

Заключенные, отбывающие наказание на оккупированных территориях, ранее пытались попасть в удерживаемые Украиной районы через единственный открытый пропускной пункт между Россией и Украиной, но теперь он закрыт из-за недавнего вторжения Украины на территорию России.

После своего освобождения они рассчитывают на помощь добровольцев.

«Их просто выбрасывают из тюрьмы, и они оказываются на улице в тюремной одежде», — говорит Ольга Романова, которая курирует российскую организацию по защите прав заключенных «Русь сидящая» из эмиграции в Берлине.

По словам Романовой, бывшие заключенные оказываются «без денег, часто без обуви. У инвалидов нет даже инвалидной коляски».

Анне Притковой, которая провела более двух лет в российской тюрьме в Мелитополе, удалось пересечь границу с Украиной до закрытия гуманитарного коридора.

Она прибыла на киевский вокзал солнечным июньским днем, после того как «Защита заключенных Украины» отправила ее документы через границу.

«Теперь я вернусь домой к детям. Я найду работу и буду жить как нормальный человек», — сказала она AFP.

Многие надеются на такое будущее.

Юлии предстоит долгое и мучительное ожидание, ведь Юрию осталось отбывать наказание еще несколько лет.

«Очень тяжело постоянно думать о том, что с ним происходит, и надеяться, что все хорошо... Жив ли он вообще, не убили ли они его».