Галина Корол | 2025-01-30

КИЕВ — Российские оккупационные власти заставляют жителей временно оккупированных территорий подтверждать право собственности в сжатые сроки. В противном случае недвижимость объявляется «бесхозной» и переходит под контроль оккупационных администраций, сообщают правозащитники.

Российская агрессия превратила десятки городов Донбасса, включая Мариуполь и Бахмут, в руины, а то, что уцелело, российские оккупационные власти сейчас конфискуют.

Украинские правозащитники собрали неоспоримые доказательства того, что Россия, нарушая все международные нормы и с помощью марионеточных местных органов управления, осуществляет конфискацию собственности украинских граждан, покинувших эти территории, спасая свои жизни.

«Число объектов частной собственности на оккупированных территориях, которым угрожает конфискация, оценивается в 856 499 единиц», — говорится в совместном отчете украинского Института стратегических исследований и безопасности (ИСИБ) и Восточной правозащитной группы, опубликованном 19 декабря.

«Россия хочет выбросить все украинское с оккупированных территорий и всех местных жителей они считают предателями», — говорит «Контуру» правозащитник, директор ИСИБ Павел Лисянский.

Отбирать имущество украинцев начали еще во время военной агрессии России и оккупации территорий Луганской и Донецкой областей в 2014 году.

Однако тогда, рассказывает Лисянский, «отжимали» несистемно и часто с помощью незаконных вооруженных формирований. Когда Россия развязала полномасштабное вторжение в Украину, оккупационные власти стали разрабатывать «законы», с помощью которых отчуждение имущества поставили на поток.

«Это уже десятки тысяч случаев», — подчеркивает правозащитник.

Происходит это во всех городах и селах, которые Россия оккупировала на востоке и юге Украины.

«Перерегистрация»

К примеру, в городе Бердянск оккупационные власти требуют от местных жителей «перерегистрировать» их право на недвижимость по российскому законодательству. Тех, кто отказывается это делать, пугают «национализацией» их собственности. Об этом сообщают на официальной странице Бердянской городской территориальной громады (общины).

«Для “перерегистрации” захватчики требуют, прежде всего, наличия у жителей Бердянска российского гражданства, множество документов и личное присутствие, что не просто усложняет, но и делает невозможным этот процесс, в частности для тех украинцев, которые не могут вернуться в оккупацию», —написано в их сообщении, опубликованном на сайте 20 декабря.

Оккупанты приняли несколько законов, регламентирующих конфискацию недвижимости, рассказали «Контуру» правозащитники.

27 июня 2024 года «народный совет ЛНР [Луганской народной республики] принял закон №77-1, который позволяет признавать недвижимость “бесхозной”, если владелец не проживает в помещении или не платил коммунальные услуги в течение года», отмечено в докладе ИСИБ.

Подобные акты были приняты и на других оккупированных территориях, включая Донецкую, Запорожскую и Херсонскую области.

И касается это не только жилой недвижимости.

«Кроме жилья, конфискуются еще полезные ископаемые, предприятия, земельные участки и даже лотки на рынках», — говорит Лисянский.

Имущество, признанное «бесхозным», регистрируют в Росреестре (российское ведомство, ведущее регистрацию). И если владелец не появляется в течение 30 дней, помещение переводят в муниципальную собственность.

Также в оккупации ужесточили законодательство, касающееся права наследования. По новым правилам, которые начали действовать с июня 2024 года, вступить в право наследства на временно оккупированных территориях возможно только при наличии российского паспорта, написано в отчете правозащитников.

«Потерять все»

Что такое «потерять все, что нажил тяжелым трудом за многие годы», хорошо знает Ирина Сафронова из Северодонецка, небольшого города в Луганской области.

Всю свою жизнь она работала, развивала свое дело, а когда в город пришла война, ей, как и тысячам других северодончан, пришлось все оставить.

«У меня был рынок. У меня было четыре купленных помещения своих. У меня в Рубежном был целый цех, ангар здоровенный», — делится с «Контуром» Сафронова.

«У меня были миллионы, и они были в недвижимости. А сейчас у меня их нет. И все они на захваченной территории».

В ноябре 2024 Ирина увидела в новостях в интернете, что помещение ее рынка попало в список «бесхозного» имущества, и оккупационная администрация опубликовала его адрес на своем сайте.

«Его уже отдали», — утверждает она.

Судьбу других своих коммерческих помещений Ирина не знает. Слышала только, что они были разграблены.

Что касается ее дома, то от красивого жилья остались только голые, разбитые стены.

«В квартире вообще непонятные теперь люди хозяйствуют», — рассказывает Ирина о другой своей собственности.

Ирина сейчас живет в одном из социальных домов, которые предоставляют в Германии украинским беженцам. О судьбе жилища в Украине ей рассказали знакомые, которые остались в Северодонецке.

Теоретически, женщина могла бы вернуться и попытаться спасти свою собственность, но для нее это дело принципа.

«Ты выбираешь между своей совестью и между тем, что в жизни, как у тебя дальше… Я вот честно скажу, моя позиция — нет. Ни при каких обстоятельствах я туда (в Северодонецк) не поеду, пока там Россия», — говорит она.

Фильтрация

С помощью конфискации имущества оккупационным властям удалось заманить некоторых украинцев обратно в оккупацию, рассказывает «Контуру» историк, активист Донецкого Евромайдана и ветеран российско-украинской войны Станислав Федорчук из Донецка.

«Для многих людей... эта квартира в Донецке, Мариуполе или в другом городе на оккупированной территории является, наверное, единственным имуществом, приобретенным за всю жизнь», — объясняет Федорчук.

Поэтому в попытке спасти свою собственность люди решают ехать. По крайней мере, пытаются.

Однако попасть на временно оккупированные территории Украины без российского паспорта практически невозможно. Единственный путь — через московский аэропорт Шереметьево.

«Ты проходишь через фильтрационные процедуры, которые применяют представители Федеральной службы безопасности (ФСБ), — сообщает Федорчук. — Значительную часть тех людей, даже старших, которые пытаются через Шереметьево заехать, разворачивают и не пропускают».

Конфискация «очень мощно связана с фильтрацией», отмечает Лисянский.

«Если человека не пустили на оккупированную территорию, его данные сразу передаются в оккупационную администрацию, и этого человека быстренько лишают квартиры», — рассказывает он.

По мнению экспертов, такая политика не только нарушает права украинцев, но и служит инструментом для закрепления оккупационного контроля.

Демографическая политика

Конфискация имущества стала инструментом демографической политики России на оккупированных территориях, отмечают эксперты,

Оккупационные власти активно переселяют туда россиян, вытесняя местное украинское население.

По данным ИСИБ, конфискованное украинское имущество передают российским силовикам, государственным служащим или продают гражданам РФ.

«Россияне, которые переселяются на оккупированные территории, получают льготные условия, в частности кредиты под 2% годовых», — сказал Лисянский.

Массовое воровство недвижимости в очередной раз доказывает, что оккупационная политика России — это больше, чем военная агрессия, по мнению наблюдателей. Это попытка уничтожить украинскую идентичность, разграбить ресурсы и переписать историю.

«Мы прекрасно понимаем, что на оккупированных территориях жизнь украинцев ничего не стоит. И апеллировать к каким-то законам, которые действуют в оккупации, очень наивно и опасно», — говорит Федорчук.