Галина Корол | 2025-04-24

КИЕВ — По данным Министерства внутренних дел (МВД) РФ и правозащитников, дети все чаще становятся жертвами жестоких преступлений на оккупированных Россией территориях Украины.

В 2024 году оккупационные власти зарегистрировали 144 преступления против несовершеннолетних на оккупированных Россией территориях Запорожской области. Об этом 15 апреля в Facebook сообщил правозащитник, директор Института стратегических исследований и безопасности Украины Павел Лисянский.

Как ни печально, власти зарегистрировали 87 сексуальных преступлений против несовершеннолетних, что составляет 60% от всех преступлений против детей.

По словам Лисянского, полученные от МВД данные свидетельствуют о росте сексуального насилия на территориях, находящихся под контролем РФ.

«Оккупированная территория превращается в криминализированную зону, где дети становятся мишенью для насилия », — пишет он.

«Там жесть»

Лисянский указывает на рост числа сексуальных преступлений против детей в 2024 году по сравнению с предыдущим годом.

«Мы уже видим такое аномальное увеличение преступлений сексуальной направленности. И это только по Запорожской области», — рассказывает он «Контуру», добавляя, что ранее подобная картина наблюдалась в Луганской и Донецкой областях.

«Эти цифры, которые используются силовыми органами оккупанта, занижены в разы», — говорит Лисянский, утверждая, что спецслужбы сосредоточены на подавлении инакомыслия, а не на защите мирного населения. «Кошмарят проукраинское население, ловят “шпионов”».

«Есть определенное табу на любые действия в отношении отдельных [российских военных] подразделений. А преступление уже совершено; человек уже изнасилован или ограблен», — продолжает правозащитник.

Даже когда власти фиксируют преступления, наказания редки, а жертвы остаются без защиты.

«Люди на оккупированных территориях ни на грамм не чувствуют себя в безопасности», — говорит «Контуру» украинский журналист, бывший президент Мариупольского телевидения Николай Осыченко.

Он упоминает и другие формы преступности: разгул наркоторговли, незаконную продажу оружия и даже торговлю людьми, в частности, со стороны кадыровцев — военизированных формирований под руководством чеченского лидера Рамзана Кадырова.

«Проблема в том, что таких людей [похищенных кадыровцами] даже искать никто сейчас не будет, потому что там просто нету учета пропавших без вести ... Там жесть», — говорит Осыченко.

Безнаказанность

По мнению аналитиков, всплеск преступности на оккупированных Россией территориях обусловлен бесконтрольным присутствием вооруженных людей с криминальным прошлым или историей насилия.

«Дезертиры, прошедшие фронт и вернувшиеся в тыл, не контролируются властями и представляют угрозу для местного населения», — говорит Лисянский.

«А если это убийца или еще кто-то, он приходит, у него оружие в руках, его выпустили... То есть он себя не контролирует».

Другой группой, увеличивающей насилие, являются действующие или бывшие военнослужащие, в том числе те, кто участвовал в так называемой «специальной военной операции» (СВО). Этим термином Кремль обозначает вторжение в Украину.

«Их эта ксива — участник боевых действий или служба в СВО — открывает им дорогу к безнаказанности», — рассказывает «Контуру» пресс-секретарь Национального центра сопротивления с позывным «Липа».

«Ты можешь сделать все, что хочешь, и ничего тебе не будет. Потому что ты “герой”. Потому что ты защищаешь Россию. Потому что издевательство над украинским ребенком — не преступление в системе координат “русского мира”, а проявление силы».

Липа считает насилие не всплеском беззакония, а системным результатом российской оккупации.

«Если в цивилизованном мире моя персональная свобода, она защищена, и ты не имеешь права переступить через определенные границы, то там абсолютно все по-другому», — говорит Липа.

«Ментальность “русского мира”, она не предусматривает и даже такого понимания, что такие вещи, как домогаться или даже словесно какого-то ребенка сексуально ущемлять, что это преступление».

Психологический террор

Журналист Осыченко связывает рост сексуального насилия в условиях оккупации с «приезжими».

Привезенные русскими трудовые мигранты часто чувствуют себя хозяевами положения, воспринимая даже местных жителей с российскими паспортами как граждан второго сорта, говорит он.

«Здесь важно понять тот факт, что все местные жители для россиян — это латентные украинцы, то есть они всех там зовут “ждунами”», — поясняет он, используя русский сленговый термин для обозначения украинцев, мечтающих о возвращении Украины.

Национальный центр сопротивления задокументировал случаи крайне жестокого обращения, включая изнасилование детей в возрасте четырех лет. Липа утверждает, что это не случайная жестокость, а целенаправленное оружие войны.

По ее мнению, изнасилованный ребенок — это сломанная жизнь целой семьи .

«Это составная часть тактики. Не только оружием, но и психологическим террором — через страх. Это направлено на тотальное уничтожение местного населения».

Привлечение преступников к ответственности

Правозащитники сходятся в одном: единственная реальная защита для детей — покинуть оккупированную территорию.

«Если у тебя ребенок, его [или ее] могут изнасиловать, убить или ограбить. Мы помним Волноваху, когда [российские] военные вошли в дом и убили [девять] человек. Кто наказан? Никто, — говорит Лисянский, имея в виду совершенное в октябре 2023 года массовое убийство. — Безопасности нет. Хотите гарантий — уезжайте».

На вопрос о шансе добиться справедливости, Липа отвечает прямо: «Там [на оккупированной территории] — полное беззаконие».

«Даже если кто-то и заявит [о преступлении], ничего не будет. Жертву сделают виноватой. Как это было в Советском Союзе. Это навязывается до сих пор», — говорит она.

Тем не менее, в Национальном центре сопротивления призывают жителей сообщать о всех актах насилия или нарушениях прав им или другим организациям, контролируемым Украиной.

«Мы все фиксируем и верим: настанет день, когда каждого преступника привлекут к ответственности», — резюмирует Липа.