Галина Корол | 2025-08-04

Им полагалось быть школьниками. Вместо этого тысячи украинских мальчиков и девочек были вырваны из своих семей и отправлены в лагеря по всей России , где их обучали ходить строем, стрелять и отдавать честь.

Лаборатория гуманитарных исследований Йельского университета зафиксировала десятки таких случаев и утверждает, что многие похищения остаются недокументированными.

Программа идеологической обработки не спасает детей от войны, а готовит к участию в ней, сказал недавно директор Лаборатории гуманитарных исследований Натаниэль Реймонд.

«Мы имеем дело с крупнейшим похищением детей со времен Второй мировой», — цитирует The Times июльское интервью Реймонда.

Исследователи установили места, где держат детей из Украины. Известно о 116 заведениях по всей России — от оккупированного Крыма до Тихоокеанского побережья. После пропагандистской обработки в «лагерях перевоспитания» их отправляют дальше — в кадетские школы, где учат стрелять и маршировать под российский гимн.

Украинские чиновники заявляют, что они собрали списки призывников, а также располагают информацией о гибели несовершеннолетних украинцев в ходе боевых действий. Руководитель Офиса президента Украины Андрей Ермак назвал эту практику одним из самых чудовищных военных преступлений, говоря об имеющихся доказательствах того, что эти дети прямиком направляются на российский военный конвейер.

Циничное пополнение резервов

Принудительный вывоз и милитаризация украинских детей — это не отдельные случаи, а часть целенаправленной стратегии Кремля. Эксперты сходятся во мнении: речь идет не просто о депортации детей, а о попытке воспитать новое поколение, лояльное российскому режиму и готовое служить его интересам.

Россия рассчитывает, что тысячи похищенных детей «пополнят российский мобилизационный резерв, пушечное мясо», говорит «Контуру» эксперт Регионального центра прав человека (RCHR) Екатерина Рашевская.

Точная цифра похищенных Россией украинских детей неизвестна из-за войны. По оценкам украинских властей и международных структур, речь идет, как минимум, о 19 546 депортированных. Россия оспаривала эту цифру, называя свои действия «эвакуацией».

Директор Института стратегий исследований и безопасности Украины Павел Лисянский в комментарии «Контуру» называет мобилизацию похищенных украинских детей в российскую армию «одной из самых страшных и циничных форм российской агрессии».

Россия таким образом лишает украденных детей идентичности, идеализирует культ насилия и покорности, а также использует несовершеннолетних в качестве винтиков своей военной машины.

Сама подготовка, по словам Рашевской, начинается с финансируемых государством молодежных движений, таких как Юнармия или Центр «ВОИН».

Она описывает, как в июле Россия направила 25 детей из оккупированной Запорожской области в Преображенский спортивно-оздоровительный центр в Москве. Там им навязывали «военную дисциплину, муштру, инженерную подготовку, тактическую подготовку, все виды оружия». Отказаться от этой поездки, поясняет Рашевская, было крайне сложно из-за давления на родителей и самих детей.

Также она указывает на всеобъемлющую милитаризацию образования в России, «начиная с детского сада», приводя пример, когда к пятилетним детям на празднике «сказочный персонаж Петрушка вышел с автоматом, а потом дети делали из пластилина танки».

Принудительная служба

У исследователей нет официальной статистики, показывающей сколько депортированных украинских юношей оказались в российской армии по достижении 18 лет. Но, по словам Рашевской, ясно, что Москва не планирует останавливать мобилизацию похищенных. Напротив, эта практика будет только набирать обороты, уверена Екатерина.

«Есть ли у нас какие-то основания утверждать, что эта угроза реальна? Да, есть», — подчеркивает она.

Подростки, с которыми она работает, рассказывают, что пытались уехать из оккупации еще до того, как им исполнится восемнадцать, потому что знали: дальше их ждет срочная служба, которая быстро превращается в боевую.

Российские силы идут на принуждение, взятки или даже угрозы навредить семьям, чтобы вынудить парней служить, сказала Рашевская. Ей известна история молодого человека, которого на оккупированной территории сначала «перевоспитывала» Юнармия, и как только ему исполнилось 18, Россия отправила его на фронт.

«Он там погиб», — утверждает Рашевская.

Директор Украинского Хельсинкского союза по правам человека Александр Павличенко в интервью «Контуру» отметил, что Россия рассматривает как мобилизационный резерв всех взрослых, оставшихся на оккупированных территориях Украины.

Он также указывает на систему принуждения, сочетающую давление со стимулами. В этой ситуации избежать призыва фактически невозможно.

Например, человеку, если он не отслужит, могут попросту не выдать диплом об окончании вуза или техникума, а без этого он не сможет работать по специальности.

Эксперты напоминают, что принудительная мобилизация фиксируется в Крыму с 2014 года, где на сегодня уже более 10 000 человек прошли срочную службу в российских вооруженных силах.

Украинские войска впоследствии ликвидировали или взяли в плен некоторых из них.

«Под пристальным наблюдением»

Массовый вывоз детей с оккупированных территорий Украины и их последующее использование российской военной машиной прямо нарушает международное гуманитарное право и Конвенцию ООН о правах ребенка, напоминают эксперты.

Лисянский убежден, что это «системная политика, которую необходимо признать международным преступлением».

«Это не просто депортация. Это подготовка к войне против Родины», — заявляет он.

Политика массового вывоза детей стала одной из причин, по которой Международный уголовный суд (МУС) в 2023 году выдал ордера на арест президента России Владимира Путина и уполномоченной по правам ребенка РФ Марии Львовой-Беловой. Сам факт выдачи этих ордеров свидетельствует о том, что международное правосудие считает эти действия серьезными преступлениями, совершенными на самом высоком уровне руководства РФ.

В 2022 году Львова-Белова сама усыновила 17-летнего Филиппа Головню из Мариуполя. Головню вряд ли отправят на фронт, потому что «его судьба находится под пристальным наблюдением», полагает Рашевская.

Президент Украины Владимир Зеленский не раз публично заявлял о том, что возвращение всех похищенных детей должно быть приоритетом и «красной линией» в любом потенциальном мирном соглашении.

Рашевская добавляет, что на одном из этапов переговоров в Стамбуле украинская делегация передала российской стороне список из 339 детей, «которые находятся в чрезвычайной ситуации уязвимости»: малыши, сироты или те, чье местонахождение неизвестно. В итоге, по данным украинских властей, Россия вернула только шестерых.

Позднее российская сторона заявила, что часть детей не находится на территории РФ, кто-то достиг совершеннолетия, а некоторые «выразили желание не возвращаться».

Рашевская называет это «неуклюжей попыткой» скрыть реальное положение дел, отметив, что чиновники могут изменять имена и записи о детях после усыновления.

По мнению экспертов, Россия может пытаться скрывать свои действия, но не может стереть сам факт преступления.

«Украина и международное сообщество обязаны бороться за каждого ребенка. Молчание в этом вопросе равно соучастию», — резюмирует Лисянский.