AFP | 2025-07-10

УКРАИНА -- Все, что нужно было Любови Бродовской от украинских солдат, только что освобожденных в результате обмена военнопленными с Россией,— хотя бы малейший знак, что ее сын жив.

Десятки тысяч украинских солдат и мирных жителей официально считаются пропавшими без вести — информации об их гибели или нахождении в российском плену нет. А их семьи живут в мучительной неизвестности.

«Если бы кто-нибудь просто сказал:“Я видел вашего сына”. Одно только слово. Я бы его на руках носила и целовала», — говорит Любовь.

По ее щекам текли слезы, в руках она держала портет 28-летнего Александра, пропавшего во время боев на фронте в прошлом году.

Бродовская — одна из сотен матерей, жен и других родственников, собирающихся во время обменов пленными. Они надеются получить от тех, кто вышел из российского плена, хоть каплю информации о местонахождении своих близких.

Чтобы привлечь внимание изможденных солдат, большинство которых провели годы в плену в России, женщины обматываются украинскими флагами и приносят фотографии тех, кого ищут. Или прикрепляют фото к стенам рядом со входом в больницу, где осматривают солдат.

Многие надеются, что недавнее увеличение числа обменов, о которых воюющие стороны условились во время переговоров, повысят шансы на получение свежей информации.

Перепробовали все

Около 70 000 украинцев — гражданских и военных — значатся в списках пропавших без вести, рассказывает Артур Добросердов, украинский уполномоченный по этому вопросу.

Солдат считают пропавшими без вести, пока Россия не подтверждает, что они находятся в плену или опознаны их тела.

Эта процедура не всегда возможна.

Три года позиционной войны оставили по всему фронту обширные «серые зоны», откуда нельзя забрать тела. В то же время в России заявляют о тысячах неопознанных трупов украинских солдат, находящихся на ее территории.

Международный комитет Красного креста (МККК) и Координационный штаб по вопросам обращения с военнопленными стараются вести учет.

Но семьи часто находят успокоение и смысл, проводя собственные расследования, говорит представитель украинского координационного штаба Петр Яценко.

«Это паломничество очень важно», — сказал он AFP.

«Они хотят показать себе и своему любимому — в будущем, когда освободят, — что они не сидели сложа руки и пытались сделать все возможное», — добавил Яценко.

Позволяя посещать обмены, Киев призывает такие семьи не докучать только что освобожденным солдатам, учитывая их состояние после нескольких лет в плену .

Тяжело радоваться за других

Во время одного из таких обменов Эльмира Баранова тихонько раскачивалась, глядя, как во двор въезжают автобусы с освобожденными солдатами.

Она знала, что ее сына Эрнеста, пропавшего три года назад, среди них нет.

«Не помню, сколько обменов я видела... Я устала радоваться за других. Даже если это звучит мерзко, я устала. Я хочу порадоваться за своего сына», — сказала она.

Она утверждает, что ее старания не были бесплодными.

Один солдат сказал Барановой, что видел Эрнеста в тюрьме — тот рисовал. Для матери это бесценная подробность, поскольку сын любил аниме.

Власти призывают семьи помогать в обмене информацией, которую они собирают, но обращаются с ней осторожно.

«Мы хотим, чтобы у родных оставалась надежда, но не хотим, чтобы она была ложной», — заявил AFP по телефону представитель МККК Пэт Гриффитс.

Отчасти эта надежда связана с тем, что в Украине упорно считают, что в России содержится гораздо больше пленных, чем сообщают.

Однако Киев разъясняет: хотя задержки в регистрации пленного и возможны, случаи обнаружения давно пропавших среди пленных — редки.

«Нам и им нужно быть реалистами. Некоторым семьям приходится ждать ответа годами, и для многих ответ может быть не тем, который они хотят услышать», — отмечает Гриффитс.

Ни один из солдат, освобожденных в рамках последнего по времени обмена, ничего не ответил Бродовской, которая стояла рядом со входом в больницу и целовала фотографию сына.

Она будет и дальше искать информацию и каждый день писать сыну в WhatsApp, в одиночку продолжая разговор с ним.

«Подай мне знак, сынок, пожалуйста. Только один знак, что ты жив», — просит она.

«Я буду ждать, буду ходить на все обмены, буду звонить и писать каждому».