Ольга Чепиль | 2025-06-24

КИЕВ -- Во время последнего этапа репатриаций Россия передала Украине несколько тысяч тел украинских военных, погибших на оккупированной территории, вперемешку с телами российских солдат. Морги заполнены, судебно-медицинские лаборатории работают круглосуточно — идентификация погибших украинских военных превращается в новый фронт.

С 6 по 16 июня Украина провела пять этапов репатриации. Всего с временно оккупированных территорий были возвращены 6 057 тел погибших украинских военных. Последняя передача — 1 245 тел — произошла 16 июня. На этом этапе украинская сторона объявила о завершении репатриационной фазы.

Идентификация займет много времени, говорит «Контуру» бывший сотрудник СБУ, эксперт Украинского института будущего Иван Ступак.

«Тела хранятся в рефрижераторах, там могут находиться и фрагменты тел. Идентифицировать сразу будет просто невозможно», — добавил он.

В Министерстве внутренних дел Украины сообщили, что лаборатории должным образом оснащены, специалисты работают круглосуточно. Но с каждой репатриацией процесс усложняется.

«Мы понимаем боль и ожидания семей», — написал Министр МВД Игорь Клименко в своем Telegram‑канале 16 июня.

«Мы стараемся максимально ускорить процесс идентификации. Но с каждой большой репатриацией делать это становится сложнее, и возможно — именно это является целью России».

Длительный процесс

После передачи тел начинается процедура, которую невозможно назвать технической. Это почти судебное расследование. Останки проходят вскрытие, криминалистический осмотр, ДНК-экспертизы. В надежде идентифицировать погибших, работники проверяют личные вещи, документы, обрывки маркировок.

«В первую очередь, это сбор посмертных образцов ДНК. Нужно много времени, поскольку тел очень много, и неизвестно, в каком они состоянии вернулись», — говорит «Контуру» Елена Белячкова из Медийной инициативы за права человека, курирующая помощь семьям пленных.

По ее словам, когда россияне передавали по 900 тел в квартал, родственники ждали их идентификации по 8-9 месяцев. Теперь же, когда счет идет на тысячи, и при этом многие тела сильно повреждены, ожидание может стать еще более долгим.

«Репатриация не предусматривает передачу тел поименно. Россия передает их по направлениям, откуда они были получены. Пока не завершена экспертиза ДНК, невозможно сказать, кого именно вернули», — объясняет Елена Белячкова.

Кроме того, как утверждают официальные источники, Россия еще и активно создает препятствия процессу идентификации. И проблема не только в состоянии тел, отметил Клименко в своем Telegram-канале.

«Этот процесс и так сложный и длительный. А Россия еще и намеренно усложняет нам процесс идентификации. Тела возвращаются в крайне изуродованном состоянии, части тел — в разных мешках. Есть случаи, когда останки одного человека возвращают даже во время разных этапов репатриации», — написал он 16 июня.

Идентификация как расследование

Министр также сообщил, что среди тел, переданных во время последней репатриации, были и тела российских военных вперемешку с украинскими, без каких-либо опознавательных знаков.

Он предполагает, что это могло быть сделано российской стороной намеренно, чтобы увеличить количество переданных тел и загрузить работой украинских экспертов, а также оказать психологическое давление.

«А может быть, это просто привычное для них небрежное отношение к собственным людям. В любом случае, эти тела мы тоже идентифицируем», — заключает Клименко.

Некоторые тела передаются без внутренних органов, что делает невозможным установление причины смерти. По словам Белячковой, были случаи, когда тела приходили буквально «пустыми» , без признаков, по которым можно было бы их идентифицировать и реконструировать обстоятельства гибели.

«Россияне передают тела в таком состоянии, что невозможно установить причинно-следственную связь», — добавила она.

По мнению аналитиков, изуродованные останки и отсутствие консолидированных списков — все это является частью стратегии РФ.

«От россиян можно ожидать чего угодно. Например, в мешке может быть взрывчатка, которая будет потом дистанционно активирована. Все может быть», — говорит Ступак.

Ложь Кремля вокруг репатриации

Одновременно с репатриацией усиливается поток дезинформации. В Украине появляются информационные вбросы о том, что она получила гораздо больше тел, чем передала России, — что якобы свидетельствует о катастрофических потерях ВСУ. Аналитики считают это частью более широкой кампании по оказанию психологического давления.

«Когда наши военные отступают, россияне получают доступ к телам погибших — наших и своих. Естественно, что в их распоряжении больше тел. Поэтому они играют на количестве. Разница почти в сто раз, и они этим пользуются», — объясняет Иван Ступак.

Украина официально не называла сколько тел российских солдат она передала. Россия же заявляет о 78, ранее говорилось о 27. При этом Украина получила 6 057 тел. Такую разницу легко объясняют наблюдатели, которые согласны со Ступаком: Россия на оккупированной территории имеет физический доступ к телам и использует это преимущество, формируя иллюзию неравнозначных потерь.

«В мешках может быть кто угодно. И гражданские тоже», — считает Ступак.

Репатриация — это первый шаг на пути к гуманитарному диалогу, но это лишь начальный этап. Впереди главная работа: идентификация останков и юридическое оформление потерь, которые станут основой для правосудия и исторической памяти.

Помимо обмена телами погибших, в ходе Стамбульских договоренностей Украина и Россия провели обмены военнопленными. В Украину вернулись тяжелобольные и раненые защитники, военнослужащие в возрасте до 25 лет, а также те, кого считали пропавшими без вести.