Ольга Чепиль | 2025-09-16

В России ученый сегодня может опубликовать книгу, а завтра выяснится, что все экземпляры его книги убрали с полок магазинов. Преподавательница может подготовить курс лекций только для того, чтобы узнать, что ей вообще запрещено выступать. В соотетствии с новыми объемными поправками, любой признанный «иностранным агентом» больше не имеет права учить, читать лекции или публиковать свои работы.

Ограничения вступили в силу 1 сентября и нацелены на сферу образования и культуры. Еще недавно считалось, что на них этот закон не распростряется. Клеймо «иностранный агент» Кремль ввел в 2012 году. «Иноагентами» признавали физических и юридических лиц, получавших любое финансирование из-за рубежа, если власть считала, что они вовлечены в «политическую деятельность», которая в законе трактуется расплывчато. На практике этот статус широко присваивают журналистам, писателям, ученым и гражданским объединениям, критикующим власть.

«Поправки касаются всех людей и организаций, которые признаны “иноагентами”. Всего их уже больше тысячи», — говорит «Контуру» пресс-секретарь правозащитной группы «ОВД-Инфо» Дмитрий Анисимов.

«Незаконная» деятельность

Россия запретила так называемым «иностранным агентам» любую деятельность в области образования, расширив ранее введенные ограничения, которые в основном касались работы с несовершеннолетними. Новые правила запрещают преподавать, организовывать курсы , получать лицензии или муниципальную поддержку. Фактически, лишая специалистов возможности легитимного существования в образовательной сфере.

«Этот проект касается не только книг, но и онлайн-курсов, подкастов, видео, лекций, вебинаров и так далее — всего, что можно счесть просвещением», — сказал Анисимов.

«Иноагенты» больше не смогут преподавать, участвовать в конференциях или читать лекции. Запрещены и онлайн-форматы. Эксперты предупреждают: новые правила бьют не только по свободе слова, но еще дальше изолируют Россию от мировой научной и культурной среды.

Пока о случаях применения новых правил не сообщалось, но штрафы для нарушителей могут достигать 500 000 рублей (около $6 000). Для тех, кто остается в России, это означает вынужденный отказ от любой публичной деятельности.

«Мы сами никак нашу работу ограничивать не собираемся. Мы считаем “иноагентское” законодательство репрессивным и дискриминационным, поэтому не обращаем внимания на эти и другие ограничения», — подчеркивает Анисимов.

Книги убирают с полок

Поправки ударили и по издательствам. Российский книжный союз предупредил: торговля книгами «иноагентов» грозит штрафами и лишением льгот, от аренды до доступа в школы и библиотеки. Поэтому крупные сети уже начали убирать такие издания.

«Мы видим, что летом книги “иноагентов” продавались с большими скидками, а образовательные платформы удаляли контент “иноагентов”», — рассказывает Дмитрий Анисимов.

Под ударом множество известных авторов: Борис Акунин, Антон Долин, Александр Эткинд, Дмитрий Глуховский, Людмила Улицкая. Запрет касается не только книг, написанных «иноагентами», но и тех, что они переводили или рецензировали.

«Это надо рассматривать как фрагмент общей политики. Потому что власть подминает под себя любое свободное слово. Будь оно в радио, будь оно в издательствах», — сказала российская писательница Людмила Улицкая в интервью Drama Queens на YouTube 20 мая. В феврале 2022 года Улицкая выехала из России в Германию, осудив вторжение России в Украину.

Ситуация усугубилась 3 сентября, после прецедента с независимыми издательствами Individuum и Popcorn Books. Росфинмониторинг включил в список «экстремистов и террористов» сотрудников этих издательств Артема Вахляева, Дмитрия Протопопова и Павла Иванова.

Их обвинили в распространение литературы, якобы «формирующей ЛГБТ-идеологию». С мая они находятся под домашним арестом. Это дело показало, что даже крупные издатели могут быть привлечены к уголовной ответственности.

Писательница и популяризатор науки Ася Казанцева называет новые законы намеренно туманными.

«Никто не понимает, как [эти законы] соблюдать, и что будет, если не соблюдать. Люди на свой страх и риск предаются или не предаются самоцензурированию», — объясняет Казанцева «Контуру».

По ее словам, книги «иноагентов» уже исчезли из крупных сетей.

«К 1 сентября убрали из продажи все книжки “иноагентов”, но пока их еще можно купить на Ozon или небольших маркетплейсах», — отмечает Казанцева.

«Это приведет к тому, что издательства теряют к книгам иноагентов коммерческий интерес. Тиражи не будут раскупаться, не будет новых допечаток».

Авторы подтверждают: русскоязычные магазины в Европе и США становятся для них единственным рынком.

«У меня четыре бестселлера, и раньше их регулярно допечатывали. Теперь новые тиражи в России вряд ли будут. Остатки книг издательство предполагает продать в русскоязычные книжные магазины в других странах, благо они открыты почти во всех крупных городах мира», — поясняет Ася Казанцева.

Возврат к самиздату

Казанцева вспоминает, как лично испытывала давление. Ее лекции отменяли «по звонкам сверху», а по государственному телевидению вышел сюжет, объявивший ее «изменником Родины». В итоге она была вынуждена эмигрировать в Грузию.

Статус «иноагента», продолжает она, — это гражданская смерть: человек не может преподавать, публиковаться, получать гонорары или даже свободно распоряжаться своим имуществом. Ограничения почти всегда приводят к эмиграции.

«В большинстве случаев “иноагентство” навешивается на тех, кто публично выступал против полномасштабного вторжения России в Украину», — отмечает Казанцева.

Сегодня просветительская деятельность в России уходит в подполье. Лекции проводят тайно, книги становятся предметом, который покупают «впрок» и передают из рук в руки. Это все больше напоминает самиздат советской поры.

«Это все как в Советском Союзе, понимаете? Иными мловами, есть какой-то там самиздат, есть какие-то черные рынки, на которых книги продаются», — описыват ситуацию писательница.

Новые поправки отбрасывают Россию в прошлое, где книги и лекции перестают быть инструментами образования, но превращаются в акты гражданского неповиновения.

«Сложно уничтожить все живое, но удалось загнать его в подполье, где оно сидит и ждет возможности поднять голову», — подытоживает Ася Казанцева.